Как сохранить 9 тысяч исторических зданий, когда деньги в бюджете есть только на 68 из них? Как перестать судиться и начать реставрировать? Какие объекты считать памятниками? Эти темы стали ключевыми в онлайн-дискуссии «Петербургская дилемма. Что и как сохранять?», организованной проектом RETROGRADU.NET совместно с РБК Петербург.
Без частных инвестиций реставрация невозможна
Уже сотни лет большинство исторических зданий Петербурга ждут капитального ремонта. В советские времена этим вопросом плотно занимался Ленжилпроект, и даже силами этого института – при практически неограниченных финансах и возможностях – удалось отремонтировать лишь 40% зданий. В 90-е процесс сильно замедлился. «Не ускоряя темп воссоздания <…>, мы рискуем в какой-то момент столкнуться с лавинообразной аварийной ситуацией», – поделился в начале дискуссии своей тревогой за будущее исторического центра президент группы RBI Эдуард Тиктинский.
Его опасения разделяют и городские чиновники. По словам главы КГИОП Сергея Макарова, на реставрацию и реконструкцию зданий выделяется порядка 6-7 млрд руб. в год. «Это, в основном, здания, являющиеся «визитными карточками» города и культовые сооружения», – пояснил председатель комитета. Он отметил, что городская программа реставрации включает всего 68 объектов, при том, что в городе их 9 тысяч. «Понятно, что без денег частного бизнеса совершенно невозможно. Вопрос – в скоростях», – признал глава КГИОП.
Частный бизнес, несмотря на низкую доходность подобных проектов, всё-таки участвует в восстановлении памятников, но даже достаточно понятное законодательство не страхует от рисков. Девелоперам нередко приходится замораживать проекты на стадии реализации и терять инвестиции из-за активного противодействия активистов, «так называемых градозащитников», как неоднократно называли их в ходе дискуссии участники беседы.
«Меня пугает, когда возникают суды, которые блокируют работы. А дом при этом раскрыт, стоит без крыши, то есть быстрее разваливается», –делится «болью» архитектор, основатель «Студии 44» Никита Явейн. В качестве яркого примера он приводит Апраксин двор.
«Почему «так называемые градозащитники»? Потому что есть люди, которые действительно беспокоятся за центр города. Например, мы – градозащитники, потому что мы восстанавливаем объекты и воссоздаем. Но вы сами видите, какая низкая активность в центре города, потому что застройщики не хотят идти в центр», – развивает тему Эдуард Тиктинский.
Подобные кейсы – приостановка работ из-за судов даже при наличии утвержденной всеми историко-культурной экспертизы, удорожание проекта для инвестора и дальнейшее разрушение памятника из-за заморозки реконструкции – упомянули и другие участники онлайн-конференции.
«Почему «так называемые градозащитники»? Потому что есть люди, которые действительно беспокоятся за центр города. Например, мы – градозащитники, потому что мы восстанавливаем объекты и воссоздаем. Но вы сами видите, какая низкая активность в центре города, потому что застройщики не хотят идти в центр»,
–– Эдуард Тиктинский, RBI
«Яркий пример – музей Фабреже, памятник федерального значения. Предметы охраны были сохранены, в рамках приспособления для современного использования была разработана проектная документация, которая прошла все согласования. Но инвестор просидел полтора года в судах, – рассказывает генеральный директор компании «Городъ» Татьяна Новицкая. – Наша практика показывает, что даже положительное решение историко-культурной экспертизы не спасает девелоперов от судебных разбирательств». При этом сам проект реставрации и приспособления дворца Нарышкиных-Шуваловых, где расположился музей, по ее оценке, для инвестора абсолютно невыгоден и не окупится никогда. Это, скорее, имиджевая история.
«Суд – это не самое страшное. Самое страшное, когда проект останавливает власть из-за шума и обращений. Суд – это нормально», – отметил Эдуард Тиктинский. То есть при соблюдении законодательства и существующих регламентов администрация предпочитает решать проблему «общественного мнения» за счет девелопера, замораживая стройку, считает глава RBI.
При этом сейчас практически нет законодательных рычагов, ограничивающих подобную активность градозащитников. Таким инструментом, по мнению сразу нескольких экспертов, может стать возмещение истцом издержек девелопера, если активисты проиграют судебный процесс. Речь, конечно, идет не о всей сумме, но общественники должны почувствовать ответственность за свои действия.
Еще одно «белое пятно» в законодательстве, требующее проработки – правила и регламенты работы со зданиями, составляющими «историческую застройку». Именно они, как отметил член Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга и Министерстве культуры РФ Михаил Мильчик, создают образ города, особую атмосферу, окружающую признанные памятники. «Среда играет огромную роль для восприятия такого уникального явления, которым является Петербург», – заключил эксперт. К этой категории, как отметил Сергей Макаров, сейчас в городе на Неве относится порядка 16 000 зданий. Все их предстоит классифицировать и каталогизировать. Это большой пласт работы для администрации города, требующий, в том числе, дополнительного финансирования. «Мы предполагаем завершить эту работу в течение 3-4 лет», – добавил глава КГИОП.
Историческая застройка требует иного подхода к охране. Как признали все участники дискуссии, к этим зданиям ни в коем случае нельзя применять те же требования, что и к историческим и архитектурным памятникам. Это девальвирует ценность настоящих объектов культурного наследия. Однако несовершенство законодательства сейчас практически приравнивает эти здания к памятникам, что усложняет работу девелоперов и дает пищу для новых скандалов со стороны градозащиты.
Охтинский мыс: решать должны профессионалы
На непрозрачность процессов и необходимость общественной дискуссии по важным для Петербурга объектам указал Михаил Мильчик. В частности, он пожаловался, что решение по границам памятников Охтинского мыса было принято «за закрытыми дверями», а должно было обсуждаться на петербургском совете по сохранению культурного наследия. Но другие участники встречи по этому вопросу Михаила Мильчика не поддержали. Глава КГИОП Сергей Макаров напомнил, что вопросы археологии решают не городские органы, а Министерство культуры РФ. Он также подчеркнул, что археологию всё-таки должны обсуждать специалисты, а не общественники.
«Профессиональное обсуждение этого документа состоялось. Его обсудили в институте археологии РАН. Куда уж более профессиональный орган для обсуждения археологических вопросов!», — отметил Сергей Макаров.
С ним согласна Татьяна Новицкая. Она напомнила, что помимо Института археологии РАН методологический подход к экспертизе памятников Охтинского мыса поддержали специалисты ИКОМОС (ICOMOS, Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест).
«Может быть, мы позволим именно профессиональному археологическому сообществу принимать решение, что там сохраняется, а что не охраняется?», – резюмировала глава компании «Городъ». Она подчеркнула, что исследование известного археолога Айрата Ситдикова включало все экспертизы по Охтинскому мысу за время археологических раскопок 2006-2010 гг, проводившихся Петром Сорокиным и Натальей Соловьевой. Это более 200 полных и кратких отчетов. «Если произвести анализ полных и кратких отчетов, можно найти массу несоответствий. Все предыдущие экспертизы опирались на краткие отчеты. Соответственно, для того чтобы сделать определенные выводы, полные научные отчеты являются самой достоверной информацией», — заключила эксперт.
Все стороны при этом сошлись во мнении, что вопрос с памятниками Охтинского мыса наконец-то закрыт вместе с соответствующим делом в Верховном суде РФ.
«На сегодняшний момент решение есть, и оно окончательное. Точка поставлена, и одним проблемным пятном будет меньше», — подытожил дискуссию Андрей Ермаков, руководитель управления Министерства культуры РФ по СЗФО.
Как выиграть битву экспертиз и не проиграть памятник
Если результаты историко-культурной экспертизы вызывают сомнения и вопросы, есть только один выход, который лежит на поверхности – выносить все спорные моменты на обсуждение Совета по охране культурного наследия Петербурга. Так считает Михаил Мильчик. С ним не совсем согласен Сергей Макаров: «Эксперты могут спорить сколько угодно. Однако есть орган, который обязан решать эти споры – комитет по охране памятников». Но для дискуссий, по его словам, Совет – действительно «отличное место».
Всему свое место и время, в свою очередь, считает Эдуард Тиктинский. Он предлагает на законодательном уровне обозначить точный срок, когда после опубликования экспертизу можно оспорить. По его мнению, справедливо обсуждать вопрос именно на начальном этапе, когда инвестор еще не вложился в проект и не увяз там «по уши». Но после «дедлайна» любые споры должны быть остановлены.
Не всё под охрану
Важную тему поднял в ходе обсуждения президент Санкт-Петербургского Союза архитекторов Олег Романов. Он напомнил, что в Петербурге, помимо памятников XVII-XIX вв., есть здания советского периода, являющиеся потенциальными памятниками. Их желательно сохранить. «Мы уже потеряли Речной вокзал, не буду говорить про печальную ситуацию с СКК, но список надо расширять», – отметил он. Именно для составления такого списка будущих памятников Петербурга, по его мнению, пригодится общественное обсуждение, «коллективный разум». Его идею поддержал Никита Явейн: «Выясняется, что отсутствует механизм, как взять под охрану памятник, когда объект находится под угрозой уничтожения. Что у нас теперь? Либо мы берем под охрану, скажем, аэропорт, либо его сносят. Большинство зданий 60-70 годов – вне зоны охраны. Но нельзя брать под охрану всё. Чем больше возьмешь под охрану, тем дороже будет стоить приспособление. Четко надо понимать, что при этом растет бюрократия, а на кирпичи просто денег не остается. Должен быть список объектов, которые нельзя просто так сносить», – завершает свою мысль архитектор.
С тем, что нельзя вносить в перечень объектов культурного наследия все исторические здания, согласны и глава КГИОП, и Михаил Мильчик. «Согласен, что нельзя все, что более-менее составляет ценную среду, превращать в памятники. Это дискредитация самого понятия объекта культурного наследия. Нам нужен список исторических зданий. Нужно иметь определенные правила поведения в отношении этих объектов. Иначе говоря, правила, что можно, а что нельзя делать. В общих чертах это прописано в городском законе, но он требует конкретизации», – подчеркнул член совета по сохранению культурного наследия. Он также предложил продумать для девелоперов, ведущих работы в центре города, какую-то систему льгот, которая могла бы стать стимулом для ускорения работ по восстановлению зданий.
О том, что необходимо разработать четкие регламенты по всем проблемным местам в действующем законодательстве, в том числе по вопросу статуса исторических зданий, говорил и Эдуард Тиктинский. «Это история воли власти. Если мы хотим эти лакуны закрыть, то власть должна инициировать этот диалог – там должны быть и общественники, и эксперты, и девелоперы. Надо договариваться о правилах, и мы можем эти правила сделать, но нужно проявить волю», – подытожил глава RBI.
Реставрации нужны герои
Участники в ходе дискуссии пожаловались на СМИ, которые в погоне за «жареным» и плохими новостями, потеряли «героев», перестали рассказывать о проектах, которые действительно сохраняют город, возвращают историческому центру его былой лоск. К примеру, Никита Явейн отметил, что в Лондоне реставрация зданий считается имиджевой историей, и те девелоперы, что занимаются приспособлением старинных зданий в Великобритании, – герои, а у нас – это негодяи. «Надо как-то переламывать эту ситуацию. Всем нужно понять, что если мы не будем делать героев из тех, кто хорошо отреставрировал или приспособил, то ничего не получится», — полагает глава «Студии 44».
Итог встречи подвел Эдуард Тиктинский: «Давайте помнить цель: сколько нужно восстанавливать. Это очень важная предпосылка. Когда мы что-то делаем, мы исходим из того, какая задача перед нами стоит. Если мы восстанавливаем 10 зданий, а нам надо 200, то что-то мы делаем не так. И вопрос к общественникам – как часто вы не ругаете, а поддерживаете проект?».
