В петербургском архитектурном и градостроительном сообществе продолжаются споры о том, как определять общественную и художественную ценность петербургских зданий-памятников – отталкиваясь от года постройки (как сейчас) или все-таки оценивая значимость здания. У обоих подходов есть свои сторонники и противники, которые обсудили дилемму на дискуссии «Год постройки здания VS Качество архитектуры» в рамках VIII биеннале «Архитектура Петербурга».
Сносить нельзя?
По мнению Михаила Мильчика, искусствоведа, члена Союза архитекторов РФ, председателя Общества защиты памятников «Старый Петербург», есть три традиции сохранения архитектурного наследия. «Рим, в котором сохраняется абсолютно весь исторический центр города; Париж, где выделены отдельные зоны, в которых разрешено новое строительство, – район Дефанс; и Лондон без жестких ограничений: здесь историческая архитектура соседствует с новостройками», — рассказал он.
В Петербурге сейчас действует достаточно жесткое законодательство. Городской закон № 820 «О границах объединенных зон охраны объектов культурного наследия…» запрещает снос любых зданий, построенных до 1917 года, вне зависимости от их ценности и значимости. «В итоге под охрану попадают даже дровяные сараи, которые построены до указанного года. Хотя есть ли смысл их сохранять?» – задался вопросом модератор дискуссии Евгений Герасимов, архитектор, руководитель мастерской Evgeny Gerasimov.
С ним согласился Игорь Пасечник, архитектор, руководитель НИиПИ «Спецреставрация». По его словам, принятие 820-го закона в 2009 году было вынужденной мерой, чтобы хоть как-то упорядочить ситуацию с историческими памятниками. Причем дата была выбрана достаточно произвольно – в ходе общественных дискуссий. «Сейчас понятно, что такой вариант охраны избыточен и уже не отвечает целям развития города и сохранения исторического наследия. Нам надо определиться, что мы сохраняем — качественную архитектуру или все подряд, только ориентируясь на некий год», — считает он.
По мнению Михаила Мильчика, год действительно не должен быть константой. «1917 – чисто условная дата. Для того чтобы оценить любое наследие, нужно время, чтобы прошли жизни по крайней мере двух поколений. Я уверен, что через некоторое время эта рубежная дата может быть перенесена – и частично это уже делается – ну, допустим, на 1945 год или 1950-й. Мы не должны потерять истинно петербургский дух, который не только в фасадах, но и в проходных дворах, парадных и так далее», – убежден спикер.
Петербуржцы уходят из Петербурга
Сегодня многие дома, особенно исторические, не отвечают минимальным требованиям комфортного жилья, возразили другие участники дискуссии: отсутствуют лифты, в части домов нет горячей воды. Многие квартиры в петербургских домах с дворами-колодцами не соответствуют никаким нормам по инсоляции — там просто не хватает солнца. Но реконструировать и перестраивать такие дома или нельзя, или очень сложно и дорого В итоге молодые семьи выбирают новостройки вне центра города.
Хотя, как считает г-н Мильчик, это не страшно: кто хочет комфортное жилье, может переехать из центра на городские окраины, зато останутся те, для кого важно жить в центре, в 10 минутах от филармонии, музеев.
«Да: чемодан, вокзал, Мурино», — эмоционально отреагировала Наталья Шатихина, управляющий партнер юридической фирмы CLC, доцент кафедры уголовного права Юридического факультета СПбГУ. «Проблема в данном случае одна: мы получим поколение не петербуржцев, а закадовцев. Это, кстати, свойственно Москве, где люди всю свою жизнь проводят в условном Митино и ни разу не выбрались в центр города. Нужны ли нам такие горожане, для которых ценности в виде филармоний, консерваторий и музеев не важны, в которые они ходят, и слава богу, только в рамках школьных экскурсий, а ваши замечательные проходные дворы будут использовать в качестве туалетов», – рисует она картину будущего.
Мы получим поколение не петербуржцев, а закадовцев. Наталья Шатихина
По мнению Натальи Шатихиной, в центре надо строить новое или реконструировать старое. Но сейчас это невозможно. «Я могу назвать с десяток проектов, которые не купили, потому что сказали: ну его в болото, в прямом и переносном смысле, лучше в полях. Мы сейчас получаем город, которого не было никогда и нигде. Мы живем в линзе. Существует миф про горизонтальный Петербург, в то время как были ограничения только по минимальной высоте здания. Заявления, что ни одно здание не может быть построено выше Зимнего дворца, также не соответствуют действительности. Речь шла только о жилых зданиях, потому что никто в сословном обществе не мог жить выше, чем царь», — рассказала она.
Алексей Михайлов, руководитель архитектурной студии «АСМ Групп», предложил вспомнить историю архитектурных преобразований Петербурга: «Зимний дворец Петра I, на месте которого был построен Эрмитажный театр, был полностью снесен. У Меншиковского дворца на Васильевском острове после того, как его превратили в кадетский корпус, практически был изменен внешний облик. Но в большей степени, конечно, сносились рядовые постройки, как это было со зданиями на месте Дома книги или Дома радио». По мнению архитектора, необходимо экспериментировать. «Я привык к современным зданиям на Старо-Невском проспекте, и они меня не смущают: спокойная, лаконичная современная архитектура даже без какого-либо исторического декора. Давайте устраивать конкурсы среди архитекторов: кто-то будет пытаться воссоздать дом, кто-то – поставить соответствующее той эпохе здание, а кто-то предложит совершенно новые объемы, новую архитектуру. Решать нам, но городу надо развиваться», — считает Алексей Михайлов.
Для принятия решений необходим всесторонний диалог, убеждена Наталья Шатихина. «Есть прекрасные механизмы, точки для диалога. Можно посмотреть, показать людям и решить, как нам надо», – резюмировала она.
Оксана Колганова
