Петербург — не только город классической архитектуры, набережных и мостов. Спальные районы, обшарпанные фасады и мрачные дворы-колодцы давно стали центром притяжения для уличных художников. Вот только жизнь созданных ими арт-объектов, как правило, коротка.
Проигранная война
После долгой борьбы 4 июня 2022 года коммунальщики закрасили мурал с профилем Даниила Хармса на брандмауэре дома №11 по улице Маяковского. Начало борьбе против арт-объекта положила анонимная жалоба на портале «Наш Санкт-Петербург».
В защиту мурала выступили местные жители, общественные деятели, депутаты Законодательного собрания, Союз писателей Санкт-Петербурга, сотрудники Русского музея, художник Михаил Шемякин, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и бывший губернатор города Георгий Полтавченко. Однако мнение Комитета по градостроительству и архитектуре (КГА) было однозначным: изображение не согласовано со Смольным и по закону его размещение на лицевом фасаде здания в принципе невозможно.
Эта позиция и стала определяющей для Дзержинского районного суда, не нашедшего юридических обоснований для сохранения портрета, созданного художниками Пашей Касом и Павлом Мокичем. Так что теперь на месте мурала — световая фотопроекция, которая видна только в темное время суток и никому не нравится.
История мурала с Хармсом — самая громкая за последние годы, но далеко не единственная. Ни в одном российском городе со стрит-артом не борются так методично, как в Петербурге. Едва успевает высохнуть краска на стене, а коммунальщики уже замазывают рисунок.
Так, исчезла галерея фресок с копиями картин великих художников в переулке Радищева. «Зачищен» популярный дворик Нельсона на Петроградке. Печальная участь постигла репродукцию «Поцелуя» итальянского живописца Франческо Айеца на Стремянной улице. В декабре 2017 года на Серпуховской ликвидировали граффити в память о погибших во время теракта в петербургском метро. Совсем недолго продержался портрет Иосифа Бродского, появившийся 24 мая 2020 года на стене школы напротив дома Мурузи по улице Пестеля, где жил писатель. Уже на следующий день он был закрашен по инициативе завхоза учебного заведения.
Но повезло изображению Сергея Бодрова, нанесенному на трансформаторную будку неподалеку от площади Александра Невского. По мнению искусствоведа, куратора художественного центра «Стрит-арт хранение» Алины Зоря, арт-объект спасло то, что он нанесен не на жилой дом, поэтому городские службы не стали проявлять принципиальность.
А жителей Васильевского острова до сих пор радует самый старый мурал в городе — композиция «Вода — это жизнь», которую в рамках проекта «Все за одну землю» в 1990 году изобразили на брандмауэре дома №47 по Гаванской улице американцы Сьюзан Сервантес, Луис Сервантес и Карлос Лорка вместе с Николаем Богомоловым, его дочерью и другими ленинградскими художниками.
Вне закона
Несмотря на ожесточенную борьбу с ним, уличное искусство уже давно стало неотъемлемой частью городской культуры. Поэтому не первый год его стараются закрепить законом, но пока тщетно.
Впервые в 2014 году петербургские депутаты решили выбрать 102 здания для нанесения легальных граффити. В Приморском районе выделили специальную стену, и на этом все заглохло.
Спустя четыре года депутат ЗакСа Денис Четырбок внес законопроект, регулирующий уличное искусство. В начале 2019 года документ прошел первое чтение, но дальнейшее его обсуждение застопорилось.
В свою очередь депутат Борис Вишневский предлагал оставить в силе запреты на роспись объектов культурного наследия и лицевых фасадов зданий в историческом центре. В остальных случаях предлагалось ограничиться одобрением собственников дома, без согласования с КГА, но чиновники этот вариант отвергли.
В сентябре 2020 года по инициативе Дениса Четырбока было объявлено о полугодовом моратории на уничтожение граффити, обладающих «признаками уличного искусства», но большинство из них коммунальщики закрашивали в течение суток после появления.
«Улица не может кому-то принадлежать»
Примеры легального уличного искусства в Петербурге все же есть: жилой комплекс «Граффити» на Шуваловском проспекте, стена рядом с «Охта Моллом», ряд брандмауэров на Петроградской стороне.
«Но все это единичные проекты, которые очень долго проходили согласование. Ситуация сильно зависит от того, что за поверхность и кому она принадлежит. Все проще, когда речь идет о застройщике — как в случае с ЖК «Граффити», потому что здание находится в его оперативном пользовании. Здесь задача — только согласовать изображение с КГА, — поясняет Алина Зоря. — С уже существующим домом все гораздо сложнее: необходимо не только согласование с администрацией, но и одобрение со стороны всех жильцов и управляющей компании. А такая многоступенчатая система постоянно дает сбой — или не собрался кворум жителей, или УК против, или город возражает».
Больше всего вопросов возникает по поводу легализации уличного искусства в центре города. Сейчас любые попытки узаконить арт-объекты в его периметре обречены на неудачу.
«Многие художники и специалисты в сфере паблик-арта считают, что выходом из ситуации была бы легализация работы по факту ее создания. Например, мурал Хармса был создан нелегально и полюбился жителям. Но процедуры одобрения существующих арт-объектов нет, и городские власти решают по формальному признаку: не было согласовано — значит, нужно закрасить», — добавляет Зоря.
Есть и другая точка зрения: диалог по согласованию уличных арт-объектов вообще не имеет смысла, потому что настоящий стрит-арт — это история «вне закона». По мнению художника Стаса Багса, согласованные объекты — это, как правило, оформительские работы.
«Имеют ли они отношение к искусству — другой вопрос. Чаще всего специфический вкус заказчика не всегда попадает в то, что хочет сказать художник, — уверен он. — Для меня уличное искусство — по определению нелегальная вещь, которая делается с рисками. Улица не может кому-то принадлежать, в том числе и художнику. Когда он заканчивает объект, то отпускает его. Дальше изображение живет своей жизнью, обычно недолгой, и его неизбежно закрасят — другие авторы или муниципальные власти. Максимум останется фотография на память».
Горе спальных районов
Возможно, истинное уличное искусство действительно «мимолетная» история, которую нельзя уложить в рамки законодательства. Однако запрос на согласованные паблик-арт- объекты растет — в том числе и на периферии города. Ведь большинство петербуржцев живут в довольно безликих спальных районах. Комплексы многоэтажек — идеальная площадка для уличных художников, а многие дома могли бы получить свое лицо. Но согласовать арт-объект на окраине города ничуть не легче, чем на Невском проспекте.
В Петербурге паблик-арт попал в капкан согласований и жестких требований соответствовать духовно-нравственным ценностям. Алина Зоря
«Главная проблема: есть некие стандарты, как должны выглядеть все элементы городского благоустройства от люка до трансформаторной будки. С точки зрения закона другого внешнего вида у них быть не может, — рассказывает Алина Зоря. — К тому же жильцы домов очень редко активны, поэтому собрать кворум и одобрить изображение, а затем эскиз сложно».
В некоторых российских городах подобные вопросы решаются гораздо проще. В Перми проводили паблик-арт-фестиваль, для которого администрация выделила трансформаторные будки.
Особый пример — паблик-арт-программа «Сказки о золотых яблоках» в Альметьевске, городе пяти- и девятиэтажек, мало отличающемся от любого спального района Петербурга. Проект реализовали по инициативе компании «Татнефть» петербургские бюро «Новь» и Институт исследования стрит-арта. Он стал результатом большого культурологического исследования антропологов, историков и фольклористов, посвященного традициям и эстетике татарского народа. В программе приняли участие художники не только из России, но и из Уругвая, Италии, Чехии и других стран. Авторов не ограничивали жесткими рамками — им давали тему работы, а потом просто согласовывали эскиз. «Приглашенные художники участвовали в чаепитиях с жителями домов, на которых они рисовали и создавали работы вместе с ними на открытых мероприятиях. Можно сказать, что художники работали как исследователи: пропускали через себя все увиденное и услышанное о Юго-Востоке Татарстана и выдавали собственную творческую интерпретацию в форме уличных арт-объектов», — объясняет куратор проекта Анна Ветошкина.
Однако подобные работы единичны — в первую очередь из-за бюрократических сложностей, справиться с которыми удается только если к делу подключается крупный бизнес.
Выхода нет?
Пока уличное искусство в Петербурге в основном остается на нелегальном положении. Даже добиться реализации каких-либо проектов на окраинах — почти нереализуемая задача.
По словам Алины Зоря, прежде чем искать решение, нужно понять, какой вопрос закрывать. «Если цель — избавиться от нелегального искусства посредством узаконенных мест для муралов, то это не решение. Наряду с художниками, которые хотят делать согласованные масштабные работы, всегда найдутся те, кто стремится работать по-партизански, — считает она. — Если же мы хотим сделать город разнообразнее, красивее и интереснее, чтобы появились новые туристические маршруты, то должна быть сформирована более понятная и, самое главное, короткая дорога к согласованию».
Другой важный момент — специалисты в области паблик-арта считают, что, даже если речь идет о легальном уличном искусстве, художнику должна быть предоставлена свобода творчества.
Если же мы хотим сделать город разнообразнее, красивее и интереснее, чтобы появились новые туристические маршруты, то должна быть сформирована более понятная и, самое главное, короткая дорога к согласованию. Алина Зоря
«Художникам нужно дать право хоть чуть-чуть высказаться, контекст они и так осознают. Дайте им микросвободу, и они сделают все лучше, чем чиновники, которые что-то там выбирают. Художники не дураки, и даже самый юный из них понимает, что можно изображать, а что нет, и где разница между его творчеством и вандализмом», — убежден Стас Багс.
Такого же мнения придерживается и Алина Зоря: «В Петербурге паблик-арт попал в капкан согласований и жестких требований соответствовать духовно-нравственным ценностям. К этому добавляется самоцензура со стороны художника, потому что он понимает, что от него ждут. Результат — откат в оформительство и пустые образы, которые в итоге не нравятся никому. И такие формальные муралы не выполнят задачу новой точки притяжения».
Как считает Стас Багс, гораздо важнее здесь прислушиваться к мнению местных жителей: «Получится классная история: художник коммуницирует с людьми, все начинают знакомиться и рассуждать. Искусство — это объединительный процесс. Но в любом случае художнику нужно доверять и не противиться его мысли. Задайте ему тему, а он на нее порассуждает. И это будет прекрасно!»
