Восстановить памятник – это обязанность любой компании, которая приобретает, помимо собственности, здание с обременением в виде охранных обязательств. Изначально участок на Пионерской улице приобретался для того, чтобы на свободной территории построить то, что мы умеем делать хорошо, быстро и качественно: жилой дом. Никаких планов относительно исторического памятника, кроме выполнения взятых на себя вместе с предметом охраны обязательств, у компании не было. И мы их выполнили. Досрочно.
Согласно охранному обязательству, мы должны были закончить проектирование в 2019 году. Но от нас ждали, что к чемпионату мира по футболу мы завершим работы, ведь мимо памятника на Крестовский остров будут идти зрители, они захотят увидеть шедевр. Мы приложили максимум усилий, и к чемпионату была готова фасадная часть. При этом, что касается бюрократической процедуры, никаких преференций, несмотря на спешку, не было.
Мы знаем о памятнике всё!
Мы глубоко изучили вопрос, много работали в архивах, смотрели чертежи, эскизы, документацию и теперь знаем об этом здании всё и можем сами водить там экскурсии.
Это единственная работа легендарного архитектора Мендельсона в России. Его пригласило советское правительство для того, чтобы он сделал проект всей трикотажной фабрики. Он сделал то, что сейчас называется «форэскиз», то есть нарисовал общую концепцию, общую подачу. Подстанция, этот знаменитый образ корабля, который тянет все за собой, был набросан им карандашом на салфетке в ресторане. В детальной прорисовке эскизов ему помогала группа специалистов пониже «рангом». Но в 20-х годах у нас было много политически активных товарищей, которые посчитали, что слишком расточительно платить в золоте колоссальные деньги иностранцу. Кроме того, масштабный замысел Мендельсона предполагал снос нескольких зданий, чего ему сделать не дали, несмотря на авторитет архитектора. Эти здания, к слову, стоят и сейчас. То есть не только коллеги по цеху, считающие, что ему переплачивают, но и власти, которые не хотели сносить крепкие дома для создания шедевра, вынудили Мендельсона отказаться от проекта. Но его наработки, эскизы были использованы. В последующем Мендельсон официально отказался от авторства этой подстанции.
Как это было: секреты реставрации
Здание подстанции было единственным признанным памятником на территории бывшей фабрики «Красное знамя». Мы выбрали для работ архитектурное бюро «Литейная часть, 91» Рафаэля Маратовича Даянова и взялись за воссоздание. Это очень специфическая работа, категорически отличающаяся от строительства нового дома в пустом поле. Все должно быть аутентично, соответствовать задумке автора. При этом необходимо зафиксировать текущее состояние, провести расследование, придумать, как ликвидировать аварийность. Многие не выдерживают бюрократической стадии проекта, но нам удалось с честью пройти это испытание. Мы скрупулезно и аккуратно получили и закрыли все разрешения в КГИОП: на ликвидацию аварийности, организацию внутри котельной и электрической подстанции, на работы, связанные с фасадами.
Надо пояснить, почему потребовались разрешения на газовую котельную и электрическую подстанцию. Дело в том, что это здание никогда не было оснащено ни электричеством, ни газом – здесь же была «адская кухня», то есть дополнительная теплоизоляция не требовалась. ТЭЦ на фабрике работала на угле. По замыслу Мендельсона здесь должно было стоять семь котлов, где вода превращалась бы в пар, пар бы крутил турбины и вырабатывал электричество, а также шел в систему отопления. По факту – больше двух котлов здесь никогда не стояло, а с 80 годов в основном помещении, где раньше стояла турбина, поставили газовый котел советского производства, так как от отопления углем повсеместно отказались. Остальные помещения были «мертвые». Полностью жизнь на фабрике «умерла» в начале 2000-х. Сама же ТЭЦ была отключена в 2008 году.
Здание очень сложно логистически, сугубо утилитарное. Нахождение людей здесь не предполагалось, ведь это ТЭЦ. В целом вся фабрика была построена по принципу тюрьмы или крепости: закрытый квартал с единственным входом – проходной. Соответственно, в здании, несмотря на его объемы, практически нет дверей. Самая широкая дверь – 1 метр 80 сантиметров, как двойная дверь в обычной квартире. Мы понимали, что здание ТЭЦ будет как-то использоваться, и потому в одном из витражей, который не являлся предметом охраны, мы согласовали и сделали парадный вход с Пионерской улицы. Для этого мы опустили витраж, который не доходил буквально 50 сантиметров до фундамента здания, чуть ниже. Это было единственным вмешательством в замысел Мендельсона.
Нам предстояло убрать целый этаж, который пристроили зданию в 50-е. Пришлось разобрать крышу, «уронить» этаж внутрь здания – а это больше 2 тысяч кубометров бетона! И нет ни одной широкой двери чтобы вынести обломки! Мы пытались выполнить эту работу мини-техникой, роботами, но стало понятно, что это займет слишком много времени. Нужно было найти инженерное решение, и мы нашли его – подкоп. Выбрали место, где земляные работы не повредили бы фундаменту, вырыли подземный ход и таким образом дали возможность заехать внутрь тяжелой технике.
Фото: Ермохин Сергей
Надо было также «залечить» бетон – когда мы сделали 3D-модель здания и взяли пробы бетона с колонн, выяснилось, что в разных участках бетон совершенно разного качества, и в целом его состояние было ужасное. Правда, ТЭЦ строили еще тогда, когда с бетоном не очень умели работать, и потому там было заложено такое количество арматуры – на всякий случай, – что даже если бы бетон полностью исчез, думаю, здание осталось бы стоять на этой арматуре.
Сложно пришлось работать с кирпичной кладкой. Дело в том, что современный шов между кирпичами – вогнутый. В 20-е же года кирпичи клали с выгнутым наружу швом, пришлось все это воспроизводить на фасадной части.
Все работы – от ликвидации аварийности до восстановления аутентичных деталей – были очень непросты. Зато, когда все было сделано, установлено остекление, задуманные Мендельсоном световые фонари в крыше, когда были вычищены уже ненужные фундаменты из-под котлов, все здание «заиграло» так, как задумывал его автор. В объеме появилась инсоляция, геометрия на полу от того, как играет солнечный свет, и мы действительно полюбили этот объект, потому что он красив.
В течение двух лет – с 2019 года – в здание ТЭЦ приходят экскурсии проекта «Открытый город» и мы читаем множество положительных отзывов. В восторге от здания также и почитатели творчества Мендельсона по всему миру. Еще во время проведения работ сюда приезжали ученые из других стран – из Массачусетского университета, из Германии. Автор проекта реставрации – Рафаэль Даянов – представлял работу на выставке Denkmal.
Рама для шедевра
Перед нами стояла также задача – построить жилой дом на месте бывшего «тюремного» двора фабрики. Причем, этот дом должен был стать достойной рамой для исторического памятника. Мне кажется, нам это удалось. Чтобы со всех точек, с которых просматривается памятник, жилой дом не заслонял, не нависал над зданием ТЭЦ, мы делали специальные замеры, чтобы уточнить оптимальную высоту здания. В финале, при сдаче дома, мы сделали фотофиксацию с тех же точек. В самом же доме, в местах общего пользования, мы также закрепили память о великом архитекторе: в каждой парадной выложена мозаика в стиле «конструктивизм», перекликающаяся с шедевром Мендельсона, именем которого и был назван весь комплекс. Даже цвет дома стал предметом дискуссии. В результате по указанию Маргариты Сергеевны Штиглиц дом был выкрашен в темный цвет, вместо предполагавшегося изначально светлого – именно он, по мнению профессора, наиболее подходит для роли «рамы» архитектурного памятника.
И палки в колеса…
Но выполненные обязательств, факт четкого соблюдения предмета охраны – все это не избавило от нападок. Еще в самом начале, когда начались негативные статьи в прессе, мы предложили сесть за стол переговоров, рассказать и показать, что мы собираемся делать с памятником, вынести на обсуждение наши планы, ответить на любой вопрос. Реакция была неожиданной: «О чем я с вами буду разговаривать?»
Информационная волна, которая была поднята вокруг нашей работы, была инициирована бывшим владельцем. Поражает, с каким цинизмом он это делал. Изначально его проект предполагал строительство в том же месте еще более высокого здания. Когда же свой, куда более элегантный проект, начали реализовывать мы – он тут же превратился в главного защитника исторической памяти. Сейчас, правда, он уже ничего не рассказывает и не защищает, потому что осужден, хотя и условно, по двум уголовным судам. Но когда мы вели реставрацию, письма против работы были инициированы во все инстанции, включая ЮНЕСКО, ООН и президента. А мы спокойно в это время строили и вот построили.
Что дальше?
Сейчас стоит вопрос – как же использовать это здание. К сожалению, свои коррективы внесла и пандемия. Еще на стадии обсуждения проекта в Совете по сохранению культурного наследия звучало предложение об открытии в здании бывшей ТЭЦ музея. Я очень уважаю мнение экспертов, но искренне считаю, что каждый должен заниматься именно тем делом, которое у него выходит лучше всего. Мы – коммерсанты и «заточены» на работу с коммерческой недвижимостью, к которой памятник не относится. Мы закончили работы 1,5 года назад, выполнили их действительно качественно. Получился монообъем площадью 1300 квадратных метров и высотой в верхней точке до 22 метров. Здесь прекрасная акустика, потрясающие линии, и здание, как мы понимаем, прекрасно подходит под какие-то общественные функции. Надо сделать там музей? Нет вопросов – делайте! На сегодняшний день само здание и стоимость работ, проведенных в нем, по государственной оценке, составляет полмиллиарда рублей. Приспособить здание под театр или музей значит для нас потратить еще столько же без шансов заработать. Мы не готовы на такие затраты, но готовы отдать это здание городу – в обмен на какие-либо преференции. Но пока что город на это не готов.
Таким образом, на сегодняшний момент судьба дальнейшего использования здания не решена.
